Мир Путешествий

Судьба волнует каждого, будущее хочется знать и горожанину, и обитателю хижин. И у того, и у другого есть надежда — без нее нельзя жить.
Я смотрю на собеседника. В его глазах то вспыхивают, то гаснут огоньки — то ли вспомнил сейчас родные места, то ли встало перед ним далекое и уже невозвратное детство. А он рассказывает о том, как посвящают у них в деревне мальчиков в мужчины.
Мужчина — это воин и охотник. Вы знаете, как раньше носили мечи? Их привязывали к шее и носили за спиной. Из-за спины удобно выхватить меч. Так вот, впереди шли воины с мечами и щитами, а за ними — лучники.
Это было давно, теперь солдаты, вы сами видели, вооружены карабинами и автоматами. Но мальчик должен знать, как воевали в старину, он должен быть храбрым, свято хранить тайну и поклоняться старшим.

Когда-то жил храбрый охотник. От него пошел род, и каждый, кого посвящают в мужчины, должен прийти к священному дереву, у которого, по преданию, погиб тот, кого и поныне почитают как родоначальника. Но прежде чем пойти к этому дереву, надо предстать перед жрецом. На его голове заячий хвост, на руках и ногах браслеты, а на спину наброшена шкура леопарда.
Он держит в руках ветку, неторопливо окунает ее в пиво и машет над мальчиком. Это для очищения.
Потом предлагает мальчику преклонить колено, и они одновременно прикладываются к пиву. Пиво налито в сосуд с двумя отверстиями, и в каждое вставлена тростинка. В это время гремят тамтамы и погремушки.
Когда наступает срок продолжить обряд, мальчик и жрец отправляются в лес; их сопровождает процессия. Надо найти дерево той же породы, что и дерево, под которым погиб охотник. С песнями процессия движется вокруг дерева. В песнях напоминается завет знаменитого охотника о том, что его должны почитать все люди...
Проходит еще время, и тот, кого посвятили в мужчины, должен принести в жертву животное. Когда разбрызгается кровь, по ее пятнам тоже можно предсказать судьбу...
«Стрекозу» тряхнуло. Летчик закричал на меня. Оказывается, я и не заметил, как ногой нажал на педаль.
«Стрекоза» поднялась вверх, и вскоре холмы утонули  в туманной дымке. Внизу ничего не рассмотришь, но мысленно я был там, около хижин, и представил своего знакомого из Кигали в родной деревне, его долгий ночной разговор о другой жизни, которая уже манит мальчишек в далекий путь от этих холмов.
И я подумал, что вот такой разговор — это тоже посвящение в мужчины. Не только мальчишек, но и умуфума, который гадает над языком пламени, поднявшимся в сосудах с коровьим жиром.
Радио затрещало, и голос летчика прокричал в кабине: «Бужумбура, Бужумбура, иду на посадку...»

Мамлеев Такая разная планета