Мир Путешествий

Мы одолевали лестницу за лестницей, карабкаясь по крутым, высоким каменным уступам к подножию главной башни, и когда поднялись на верхнюю площадку, то дух захватило — и от усталости, и от величия открывшейся взору картины.
Девственные тропические леса подступали к городу- храму со всех четырех сторон...
Но никто из спутников моих не высказал вслух восторга и восхищения творением рук человеческих — не до того нам было в жаркий и печальный день осени 1979 года...

Ведь за час до встречи с Ангкорватом ступали мы по многострадальной кампучийской земле, видели груды человеческих черепов, выбеленных азиатским солнцем, кости и пучки волос, торчащие из могил,— это было лобное место чернорубашечников, которые по иронии судьбы назвались «красными кхмерами», место шабаша, массовых казней, что вершили они без следствия и суда.
Мы осторожно, словно во сне, шагали по земле, политой кровью, навсегда упрятавшей в недрах своих ужасные, нечеловеческие крики казненных, боялись наступить на могилы, а они были повсюду — слева и справа, в ямах, во рвах, наспех засыпанных землей. Здесь убивали не только выстрелами; чтобы не тратить патронов, палачи использовали для казней приклады, деревянные дубинки, лопаты и мотыги, а то и просто жесткие пальмовые листья, которые зазубривались как пилы, чтобы перерезать горло тем, кого закопали в землю до головы...
Мир ужаснулся трагедии азиатского Освенцима — пол- потовской Кампучии, и я даже сегодня, спустя несколько лет после поездки, отчетливо помню то горькое, смешанное чувство, охватившее нас, членов делегации Всемирного Совета Мира, видевших в один и тот же день соседствующие друг с другом сотворенное в древние времена рукотворное чудо и содеянное средневековое варварство наших дней.

Мамлеев Такая разная планета