Мир Путешествий

Рассаживаемся на скамейках у борта, от солнца головы защищает высокий брезентовый тент; катер берет курс к водопаду Мерчисона.
Нил здесь широк, и течение его столь же бурное, как и сто лет назад. Катер петляет от берега к берегу — заметит моторист стадо слонов, направляемся к ним, подходим и выключаем мотор. Увидим буйволов на другой стороне, разворачиваемся. И так до самого водопада.
Но больше всего здесь бегемотов. Они держатся большими группами — только круглые спины, выпученные глаза да раздутые ноздри торчат из воды. Когда катер подходит близко, они уходят под воду, а если скрыться нельзя — слишком мелко,— то не спеша вываливаются на сушу. Не очень довольны нашим приездом, не очень боятся, но так, на всякий случай, лучше выйти.
На берегу бегемот ищет пищу. Пересохшая, жесткая трава на выжженной земле Африки, трава, к которой не притронутся другие животные, служит для него отличной пищей. Он один и способен ее переварить в своем желудке, состоящем из трех больших и одиннадцати маленьких отделов. Бегемоту не страшна болезнь нагана, и он может жить в местах, зараженных мухой цеце.

Африканцу в рационе недостает белков, а мясо бегемота (эта махина весит до полутора тонн и больше) вкусное и к тому же постное. Я купил однажды в Лусаке вяленой бегемотины и угощал ею московских знакомых, не говоря поначалу, что это такое. Ели и хвалили. Потом, правда, произошло некоторое замешательство: что ж ты, мол, раньше нам не сказал...
Берега постепенно сужаются, вырастают отвесные скалы. В зелени деревьев мечутся бабуины, множество птиц.
Но вот маленькая полоска суши, вернее, отмель, и на ней неподвижно лежит крокодил. Пасть его, оранжевая пасть крокодила, раздвинута, а глаза прикрыты.
Он не обращает на нас никакого внимания и похож на муляж, сделанный для музея. Только уж очень огромен — метра четыре с лишним. И две маленькие птички, их называют крокодильими сторожами, сидят на его спине.
Сколько же ему лет? Ведь крокодил становится взрослым годам к двадцати, а ежегодно вырастает всего лишь на несколько сантиметров. Возможно, он видел первооткрывателей этих мест, а уж сэра Уинстона Черчилля наверняка.
Катер подходит совсем близко, до берега остается метров десять, и тогда отвратительное серое тело начинает быстро передвигаться к реке. Несколько секунд, и где-то у самого борта завихрилась вода, теперь он может там оставаться полчаса, а то и час, пока не минует опасность.
Но мы не сойдем на берег. Как же это мы не заметили сразу? Чуть дальше лежат два, за ними еще один, еще четыре и еще три... Правы те, кто утверждает, что Нил у водопада Мерчисона, пожалуй, одно из редких мест в Африке, где осталось много крокодилов. Они ведь жертвы моды, и ради их кожи действуют огнем и копьем браконьеры.
Крокодилье место. Иначе и нельзя назвать эти берега. Вон там, посредине, где отмель, можно насчитать тринадцать ребристых полосок с поднятыми кверху мордами — это тоже крокодилы. И там, и там...
Берег сужается, и между сдвинутыми утесами мы видим белопенный каскад водопада Мерчисона.
Столы в ресторане уже накрывают. Время обеда пришло. Разгоряченные впечатлениями путешественники толпятся в холле, ожидая приглашения на обед.
— Слоны пришли! — слышится чей-то возглас, и сразу же, забыв об обеде, все спешат на веранду.

Мамлеев Такая разная планета